Писано от скуки, насморка и бессонницы. Под катом многабукф праисландскуюмифологию, на трёх языках, английские слова не переводятся, в общем, автор выказывает полнейшее пренебрежение к читателю.
1
«Старшая Эдда», «Прорицание вёльвы», 56:
«Старшая Эдда», «Прорицание вёльвы», 56:
| Подлинник | Перевод А.И. Корсуна | Перевод В. Тихомирова |
| Þá kemr inn mæri mögr Hlóðynjar, gengr Óðins sonr við orm vega, drepr af móði Miðgarðs véurr, munu halir allir heimstöð ryðja; gengr fet níu Fjörgynjar burr neppr frá naðri níðs ókvíðnum. | Тут славный приходит Хлодюн потомок, со змеем идет биться сын Одина, в гневе разит Мидгарда страж, все люди должны с жизнью расстаться, — на девять шагов отступает сын Фьёргюн, змеем сраженный — достоин он славы. | Вот вышел преславный сын Хлодюн и Одина, Мидгарда сторож биться со змеем: сразил он гада и сам, погибая — жилища людские все опустели, — на девять шагов Тор отступает, сын Фьёргюн и Одина, не посрамившись |
Фактически, смысл стиха укладывается в довольно короткую фразу: «Приходит славный Тор, идёт биться со змеем, убивает его, отступает на девять шагов и, израненный, умирает сам».
Маленькая подробность, упомянутая вёльвой: девять шагов. Казалось бы, пустяк, но глаз цепляется за неё, а простая логика подсказывает, что, помимо количества шагов, было, очевидно, ещё и их направление. У меня рождается гипотеза о том, что на расстоянии девяти шагов от Тора, только что сразившего Ёрмунганда, располагалась некая цель, и, что не менее важно, Тор этой цели достиг, прежде чем сам упал бездыханный.
Основания
Число «девять» в мире Тора непростое. Начать с того, что вёльва, повествующая о славном деянии нашего героя, помнит «девять миров и девять корней, и древо предела, ещё не проросшее» («Прорицание вёльвы», стих 2). Наличие девяти миров подтверждает также и Вафтруднир в своих «Речах» (стих 43). Вафтрудниру можно верить, он великан, а стало быть древнее и богов, и вёльвы. Девять ночей висит пригвождённый копьём к мировому древу Один («Речи Высокого», 138) и в результате этого шаманства обретает не только знание рун, но и звучание девяти песен (там же, 140). Герд, возлюбленная Фрейра, соглашается подарить ему любовь «через девять ночей» («Поездка Скирнира», 39). В общем, даже без учёта упоминающихся где-то дальше девяти валькирий и девяти волков, не говоря уже о девяти матерях, от которых уже не помню кто рождён, становится понятно, что перед нами число не просто магическое или священное (магические или священные в той или иной степени все числа), но ключевое для верификации мифологически истинных вещей и для обрядов перехода (последнее косвенно подтверждается в «Речах Сигрдривы» (стих 33), где именно девятый совет касается погребения мёртвых).
В принципе, можно и даже нужно (поскольку это гораздо экономичнее) предложить, что девять шагов отделяли Тора попросту от смерти, то есть от перехода. Смерть и «девять», иной мир и «девять» — это, если выражаться по-гоблински, «как корпускулярно-волновая теория света».
Но мы лёгких путей не ищем, да? Мы имеем право предположить, что на расстоянии девяти шагов от Тора располагался не переход, а некий материальный или нематериальный объект, и этот объект был мифологически истинен, на что указывает нам количество шагов, отделяющее Тора от цели. Прежде чем умереть, Тор во что бы то ни стало стремится достигнуть этой цели — и достигает её (так как все девять шагов им пройдены).
Что даёт нам такая игра? Главное, что мы получаем в процессе, — это принципиально иной образ Тора. Если Тор, отделённый от перехода, просто идёт навстречу своей судьбе (иными словами, его главная битва свершилась раньше, чем вёльва начала отсчёт девяти его последних шагов, и это была битва с Ёрмунгандом), то Тор, отделённый от объекта, сразив змея, свою главную битву ещё даже не начал, поскольку цель у него по-прежнему есть, и генеральное сражение в его жизни, таким образом, — это бой со смертью, который он ведёт, пока вёльва бесстрастно фиксирует его шаги.
И это, в свою очередь, даёт нам принципиально иное толкование Рагнарёка, с точки зрения Тора, и роли самого Тора в этом спектакле: избавление мира от змея становится не целью Тора, но средством для достижения цели.
Так вот, что же это за цель, которая важнее даже смерти (а из прорицания вёльвы мы знаем, что Тор уже обречён, и вместо того, чтобы суетиться и бегать на девять шагов, он мог бы дождаться перехода просто стоя: никаких мифологических противопоказаний к этому нет)?
Основные правила игры
Во-первых, цель Тора не бессмертие. Если вёльва сказала: «Помер», значит, так оно и было.
Во-вторых, эта цель мифологически истинна, потому что Тора от неё отделяет именно девять шагов, число же «девять» является верификатором мифологической истинности: девять миров, девять корней мирового древа, девять песен и т.п.
В-третьих, гипотезу о том, что Тор попросту не дошёл до цели, и цель, следовательно, располагалась на большем от него расстоянии, я не рассматриваю из чистого принципа: если Тор может не дойти, игра не стоит битов, потому что вариантов маршрута в этом случае становится бесконечно много.
В-четвёртых, мы не станем учитывать замечание С. Свириденко («Число девять употреблено здесь едва ли только потому, что считалось священным и вообще часто фигурирует в древнескандинавских мифах. Всякому, жившему близ какого-либо подверженного приливам моря — доводилось слышать от прибрежных жителей о последних девяти волнах прилива, особенно высоких и сильных. Едва ли можно сомневаться, что в данном случае имеется связь между стихийною природою Йормунгандра — Змея моря и девятью шагами, на которые он оттесняет (от берега?) Торра, хранителя земли, разрушаемой напором морских валов»).
Начнём с того, что воистину неизвестно, оттесняет ли. Перевод Свириденко по смыслу сильно отличается от известного нам сегодня. Судите сами:
Маленькая подробность, упомянутая вёльвой: девять шагов. Казалось бы, пустяк, но глаз цепляется за неё, а простая логика подсказывает, что, помимо количества шагов, было, очевидно, ещё и их направление. У меня рождается гипотеза о том, что на расстоянии девяти шагов от Тора, только что сразившего Ёрмунганда, располагалась некая цель, и, что не менее важно, Тор этой цели достиг, прежде чем сам упал бездыханный.
Основания
Число «девять» в мире Тора непростое. Начать с того, что вёльва, повествующая о славном деянии нашего героя, помнит «девять миров и девять корней, и древо предела, ещё не проросшее» («Прорицание вёльвы», стих 2). Наличие девяти миров подтверждает также и Вафтруднир в своих «Речах» (стих 43). Вафтрудниру можно верить, он великан, а стало быть древнее и богов, и вёльвы. Девять ночей висит пригвождённый копьём к мировому древу Один («Речи Высокого», 138) и в результате этого шаманства обретает не только знание рун, но и звучание девяти песен (там же, 140). Герд, возлюбленная Фрейра, соглашается подарить ему любовь «через девять ночей» («Поездка Скирнира», 39). В общем, даже без учёта упоминающихся где-то дальше девяти валькирий и девяти волков, не говоря уже о девяти матерях, от которых уже не помню кто рождён, становится понятно, что перед нами число не просто магическое или священное (магические или священные в той или иной степени все числа), но ключевое для верификации мифологически истинных вещей и для обрядов перехода (последнее косвенно подтверждается в «Речах Сигрдривы» (стих 33), где именно девятый совет касается погребения мёртвых).
В принципе, можно и даже нужно (поскольку это гораздо экономичнее) предложить, что девять шагов отделяли Тора попросту от смерти, то есть от перехода. Смерть и «девять», иной мир и «девять» — это, если выражаться по-гоблински, «как корпускулярно-волновая теория света».
Но мы лёгких путей не ищем, да? Мы имеем право предположить, что на расстоянии девяти шагов от Тора располагался не переход, а некий материальный или нематериальный объект, и этот объект был мифологически истинен, на что указывает нам количество шагов, отделяющее Тора от цели. Прежде чем умереть, Тор во что бы то ни стало стремится достигнуть этой цели — и достигает её (так как все девять шагов им пройдены).
Что даёт нам такая игра? Главное, что мы получаем в процессе, — это принципиально иной образ Тора. Если Тор, отделённый от перехода, просто идёт навстречу своей судьбе (иными словами, его главная битва свершилась раньше, чем вёльва начала отсчёт девяти его последних шагов, и это была битва с Ёрмунгандом), то Тор, отделённый от объекта, сразив змея, свою главную битву ещё даже не начал, поскольку цель у него по-прежнему есть, и генеральное сражение в его жизни, таким образом, — это бой со смертью, который он ведёт, пока вёльва бесстрастно фиксирует его шаги.
И это, в свою очередь, даёт нам принципиально иное толкование Рагнарёка, с точки зрения Тора, и роли самого Тора в этом спектакле: избавление мира от змея становится не целью Тора, но средством для достижения цели.
Так вот, что же это за цель, которая важнее даже смерти (а из прорицания вёльвы мы знаем, что Тор уже обречён, и вместо того, чтобы суетиться и бегать на девять шагов, он мог бы дождаться перехода просто стоя: никаких мифологических противопоказаний к этому нет)?
Основные правила игры
Во-первых, цель Тора не бессмертие. Если вёльва сказала: «Помер», значит, так оно и было.
Во-вторых, эта цель мифологически истинна, потому что Тора от неё отделяет именно девять шагов, число же «девять» является верификатором мифологической истинности: девять миров, девять корней мирового древа, девять песен и т.п.
В-третьих, гипотезу о том, что Тор попросту не дошёл до цели, и цель, следовательно, располагалась на большем от него расстоянии, я не рассматриваю из чистого принципа: если Тор может не дойти, игра не стоит битов, потому что вариантов маршрута в этом случае становится бесконечно много.
В-четвёртых, мы не станем учитывать замечание С. Свириденко («Число девять употреблено здесь едва ли только потому, что считалось священным и вообще часто фигурирует в древнескандинавских мифах. Всякому, жившему близ какого-либо подверженного приливам моря — доводилось слышать от прибрежных жителей о последних девяти волнах прилива, особенно высоких и сильных. Едва ли можно сомневаться, что в данном случае имеется связь между стихийною природою Йормунгандра — Змея моря и девятью шагами, на которые он оттесняет (от берега?) Торра, хранителя земли, разрушаемой напором морских валов»).
Начнём с того, что воистину неизвестно, оттесняет ли. Перевод Свириденко по смыслу сильно отличается от известного нам сегодня. Судите сами:
55. Торр в бой готовится, славный сын Ѓлодин.
Змей, Окружитель земель, пасть разверзнул;
{Пасть от земли до небес зазияла} —
Но направляется к Змею Громовник.
56. Змей побеждает Хранителя Мидгарда;
Скоро селенья людей опустеют!
Торр, в час кончины, вспять отступить
Должен на девять шагов пред чудовищем.
Змей, Окружитель земель, пасть разверзнул;
{Пасть от земли до небес зазияла} —
Но направляется к Змею Громовник.
56. Змей побеждает Хранителя Мидгарда;
Скоро селенья людей опустеют!
Торр, в час кончины, вспять отступить
Должен на девять шагов пред чудовищем.
То есть у Свириденко получается, что Тор змея отнюдь не победил. Но тогда становится непонятно, куда этот змей сгинул (можно, конечно, предположить и приземлённый вариант: от старости помер, от скуки околел, — но это годится для юморески, а не для апокалиптического полотна). Сгинул же змей без сомнения: дальше земля возрождается, и даже у той же Свириденко «Годр вступит с Бальдром в победный чертог». С какой стати, спрашивается, этот чертог становится победным? Древние скандинавы, слава козерогам, не современные чилийцы, да и Ёрмунганд не похож на Пиночета.
Итак, оттесняет ли змей Тора на интересующие нас девять шагов — это большой вопрос, ответ на который выходит скорее отрицательным, нежели утвердительным (в процессе битвы они, разумеется, могли прыгать друг вокруг друга куда угодно и на какое угодно расстояние, но для развязки боя такой сюжет не годится).
Далее, воистину нигде не сказано, что битва со змеем ведётся на суше, а не в море. Вёльва на этот счёт нам ничего не сообщает, и комментатор, надо отдать ему должное, совершенно справедливо указывает на это, ставя в скобках знак вопроса: от берега ли отходит Тор?
Ещё далее: девять волн прилива (даже если предположить, что они прямо соотнесены с действиями змея) — это одно, девять же шагов Тора — это совсем другое уже хотя бы потому, что эти девять телодвижений совершают разные субъекты. Смешивать действия Тора с действиями змея в высшей степени неосмотрительно: волнам можно, что называется, и грудью противостоять.
Ну, и наконец, Свириденко жила давно, и ей простительно связывать так прямо и бесхитростно мифологическую реальность с объективной. Но нам сегодня это никак не можно. Мы знаем, что если бы Тор действительно отступил на девять шагов перед змеем, это должно было бы отразиться прежде всего не в реальной жизни, а в ритуалах и эпосе. Между тем, откровенного мотива отступления на девять шагов перед главным противником в финале битвы я лично в эпических произведениях не припоминаю. Как-то всё больше наоборот: ближе к концу расстояние между противниками сокращается. Возможно, я ошибаюсь, а мотив такой в действительности есть, и к тому же ярко выраженный. Но даже если так, я была бы бесконечно огорчена, поскольку обоснование девяти искомым шагам, предложенное Свириденко, начисто лишило бы смысла мою игру.
2
Впрочем, прежде чем начать игру, следует всё-таки убедиться в том, что пророчество вёльвы говорит именно о победе Тора над змеем (или, во всяком случае, не противоречит такой гипотезе). Приведём для этого ещё раз табличку из пункта первого, она нам понадобится для работы с первоисточником:
Итак, оттесняет ли змей Тора на интересующие нас девять шагов — это большой вопрос, ответ на который выходит скорее отрицательным, нежели утвердительным (в процессе битвы они, разумеется, могли прыгать друг вокруг друга куда угодно и на какое угодно расстояние, но для развязки боя такой сюжет не годится).
Далее, воистину нигде не сказано, что битва со змеем ведётся на суше, а не в море. Вёльва на этот счёт нам ничего не сообщает, и комментатор, надо отдать ему должное, совершенно справедливо указывает на это, ставя в скобках знак вопроса: от берега ли отходит Тор?
Ещё далее: девять волн прилива (даже если предположить, что они прямо соотнесены с действиями змея) — это одно, девять же шагов Тора — это совсем другое уже хотя бы потому, что эти девять телодвижений совершают разные субъекты. Смешивать действия Тора с действиями змея в высшей степени неосмотрительно: волнам можно, что называется, и грудью противостоять.
Ну, и наконец, Свириденко жила давно, и ей простительно связывать так прямо и бесхитростно мифологическую реальность с объективной. Но нам сегодня это никак не можно. Мы знаем, что если бы Тор действительно отступил на девять шагов перед змеем, это должно было бы отразиться прежде всего не в реальной жизни, а в ритуалах и эпосе. Между тем, откровенного мотива отступления на девять шагов перед главным противником в финале битвы я лично в эпических произведениях не припоминаю. Как-то всё больше наоборот: ближе к концу расстояние между противниками сокращается. Возможно, я ошибаюсь, а мотив такой в действительности есть, и к тому же ярко выраженный. Но даже если так, я была бы бесконечно огорчена, поскольку обоснование девяти искомым шагам, предложенное Свириденко, начисто лишило бы смысла мою игру.
2
Впрочем, прежде чем начать игру, следует всё-таки убедиться в том, что пророчество вёльвы говорит именно о победе Тора над змеем (или, во всяком случае, не противоречит такой гипотезе). Приведём для этого ещё раз табличку из пункта первого, она нам понадобится для работы с первоисточником:
| Подлинник | Перевод А.И. Корсуна | Перевод В. Тихомирова |
| Þá kemr inn mæri mögr Hlóðynjar, gengr Óðins sonr við orm vega, drepr af móði Miðgarðs véurr, munu halir allir heimstöð ryðja; gengr fet níu Fjörgynjar burr neppr frá naðri níðs ókvíðnum. | Тут славный приходит Хлодюн потомок, со змеем идет биться сын Одина, в гневе разит Мидгарда страж, все люди должны с жизнью расстаться, — на девять шагов отступает сын Фьёргюн, змеем сраженный — достоин он славы. | Вот вышел преславный сын Хлодюн и Одина, Мидгарда сторож биться со змеем: сразил он гада и сам, погибая — жилища людские все опустели, — на девять шагов Тор отступает, сын Фьёргюн и Одина, не посрамившись |
Так как я не знаю древнеисландского (то есть вообще не знаю), мне придётся воспользоваться словарём Cleasby-Vigfusson Old Icelandic Dictionary, словарём Zoëga's A Concise Dictionary of Old Icelandic, русско-древнеисландским словарём, словарями, выложенными на сайте «Северная слава» (где Zoëga, кстати, тоже есть), а также параллельным текстом «Старшей Эдды» в переводе Корсуна (а при острой необходимости я буду обращаться и к переводу Тихомирова, оставив перевод Свириденко поэтам).
Первые три строки нас, в принципе, не интересуют, поскольку в них, кроме эпитетов и сцены появления Тора, ничего не содержится, но ради разминки переведём заодно и их. Итак (для удобства пишу в строку).
Þá kemr inn mæri mögr Hlóðynjar
Þá означает «тогда»; inn — это либо наречие «внутри», «внутрь», «вглубь страны», либо артикль.
Þá kemr — это, по-видимому, устойчивое словосочетание, которое в неизменном виде встречается в «Прорицании вёльвы» пять раз: в строфах 53, 55, 56, 65 и 66, всегда в начале строф. Корсун каждый раз переводит приблизительно одинаково: «тут + глагол наступательного движения в настоящем времени» («приходит», «прилетает» и т.п.). Есть, правда, исключение — строфа 53, которая переведена глаголом в прошедшем времени: «Настало для Хлин новое горе». Но тут я предполагаю, что выражение «Настаёт для Хлин новое горе» переводчику показалось попросту чересчур корявым: во-первых, нерусским, во-вторых, не укладывающимся в поэтический размер. Таким образом, полагаю, kemr — это всё же форма настоящего времени глагола наступательного движения.
При этом во всех строфах, кроме 53, словосочетание расширено: Þá kemr inn. И при этом же только в 53 строфе (то есть там, где отсутствует inn) речь идёт не о субъекте, а о состоянии: «Настало… горе». В остальных случаях «приходит», «приходит», «нисходит» и «прилетает» вполне конкретный субъект. То есть inn — это, я так думаю, артикль.
Поехали дальше.
mögr — это сын, юноша, молодой человек, хотя я бы скорее предположила, что здесь речь идёт просто о младшем члене рода (это иррациональное, я не отрицаю, что мамой Тора была именно Хлодюн). В данном случае это, однако, не принципиально.
mæri — вот прямо в такой форме в словарях не встречается, однако словари знают слово mærr и утверждают, что это «famous, glorious, illustrious», а также «знаменитый, прекрасный». То есть, если принять mæri за форму mærr (а, ориентируясь на контекст, мы вполне можем так и поступить), получится вполне достаточно.
Первые две строки в любом случае звучат так:
Уже неплохо, да? Думаю, мне удастся перевести весь отрывок и установить, стоит ли тратить время на игру.
Следующие строки:
gengr Óðins sonr við orm vega
Sonr — это «сын»; við — предлог, в зависимости от контекста указывающий на винительный или дательный падеж («против», «в», «при», «на», «с», «о» или «к»). Слово orm в словаре не встречается, но мы находим там слово ormr, которое обозначает змея, а из контекста мы знаем, что Тор выходит биться со змеем, следовательно, мы можем предположить, что orm — это форма ormr (заодно аналитическим порядком выводим, что в винительном падеже часть слов, оканчивающихся на «r», теряет эту самую «r» — возможно, такой вывод нам пригодится в дальнейшем, если только мы вывели правильно). Слово vega, если оно действительно стоит в инфинитиве, означает, если верить Стеблин-Каменскому, глагол «убивать». Правда, англоязычный словарь даёт существенно большее количество значений, среди которых «to attack one, flght against one» отнюдь не самое популярное. К сожалению, мы не знаем не только кому верить, но и вообще не столкнулись ли мы с омонимией. Помогает опять же контекст: есть змей, есть Тор, есть взаимодействие между ними, и не надо быть очень умным, чтобы понять суть этого взаимодействия.
Слово gengr мы находим только в древнеисландско-английском словаре: это «able to walk, fit to walk on». Значит, это именно оно переводится Корсуном как просто «идёт», ну а Тихомировым, судя по всему, вообще никак не переводится, а подразумевается.
Как бы то ни было, а строки должны, очевидно, звучать так:
Как подстрочник сойдёт, но получилось, тем не менее не по-русски. Преобразуем:
Мне кажется, тут главный смысл именно в том, что Тор единственный, кто в силах противостоять змею, а не в том, что он, с учётом предыдущих строк, два раза вышел, поэтому я позволяю себе вольность и делаю ударение на потенции Тора, а не на его действиях (тем более, что действия ещё не и начинались, а вот потенция в мифах — понятие сакральное).
Переходим к следующим двум строкам. Вот в них уже действия:
drepr af móði Miðgarðs véurr
af — это предлог со значением, очевидно, родительного и (при наличии) творительного падежей («с», «от», «из», «по», «из-за»), а также наречие «прочь». О том, как ведут себя существительные с предлогами в древнеисландском, мы уже чуть-чуть начитаны, поэтому для слова móði, которое не встречается в словаре в искомой форме, но к которому со всей очевидностью и относится предлог af, мы выберем начальную форму móðr — «горе», «гнев», «отвага» (изумительное сочетание, очень много говорящее о носителях языка!). Слово drepr словарь тоже не знает, но давайте подумаем: во-первых это глагол (Тор «в гневе» или «отважно» — что делает?), во-вторых, он явно стоит в личной форме (и скорее всего, в настоящем времени, ведь выше мы уже сталкивались с формой kemr и поняли, что именно настоящим временем переводятся глаголы с окончанием «r»). То есть перед нами основа drep. В словаре есть форма drepa, которая, подобно vega, означает «убивать».
Тут у меня очень некстати оборвался интернет, но уже и без интернета понятно, что véurr — это тот самый «страж» или «сторож», о котором упоминают переводчики. Когда интернет появится, я это слово обязательно найду, а пока вот перевод оставшихся строк из первой части эддического «сонета»:
По-моему, ярость — это именно то, что сочетает и горе, и гнев, и отвагу. Думаю, не будет большого греха, если я, подобно древним исландцам, объединю три в одном.
Промежуточные результаты в ожидании интернета:
1) если перед нами слово, оканчивающееся на «r», значит, мы столкнулись либо с глаголом в настоящем времени, либо с существительным в именительном падеже (не исключены и другие варианты, но нам о них пока ничего не известно);
2) окончание «a» присуще как минимум некоторым глаголам в инфинитиве;
3) окончание «s» присуще как минимум некоторым существительным в родительном падеже (сын Одина — Óðins sonr, страж Мидгарда — Miðgarðs véurr). Вот, кстати, теперь я поняла, почему инстинктивно не захотела переводить mögr Hlóðynjar как «сын Хлодюн»: возможно, мы имеем дело всего лишь с окончанием женского рода («jar»), на что указывает и окончание другого женского имени — Fjörgynjar, но нельзя отрицать и такой вероятности, что, когда мы ведём речь о потомках женщин, то сталкиваемся попросту не с родительным падежом.
А вот и интернет. Итак,
véurr — holy warder.
То есть мы видим даже не просто стража, а божественного стража — это подчёркивается. Иными словами,
О, как. Продолжаем перевод.
munu halir allir heimstöð ryðja
ryðja. В русскоязычных словарях этого слова нет, и совершенно напрасно, потому что, как мне кажется, оно одно из ключевых. В англоязычном мы его, к счастью, встречаем. Это «(1) to clear, free (land) from trees… (2) to clear, empty… (3) as a law term, to challenge; (4) with preps., r. e-u á e-t, to throw, toss upon». Последнее вряд ли, третье тоже маловероятно. А вот первые два — это «ложь, но в них намёк». Дело в том, что здесь употреблено явно общеиндоевропейское слово, и восходит оно к Рудре, на что указывают и формы, приводимые в словаре: ryð, rudda, ruddr. Вот так, господа мифологи, мы тут, оказывается, имеем дело с хтоническими мотивами, и суть вовсе не в том, что некто творит некие разрушения, а в том, какими словами эти разрушения выражены. Я обязательно вернусь к этой мысли, если игра состоится, но не будем забегать вперёд.
Кстати, обратим внимание, что перед нами инфинитив: это подтверждается и прямо, словарным образом, и косвенно, по окончанию.
heimstöð — это «homestead», правда, словарь даёт другое написание: heim-stöð, но вот это точно не имеет значения. Русскоязычный же словарь знает только слово heimr, «дом», «жилище», «мир», его мы отметим для коллекции (опять-таки подивившись на окончание «r» в именительном падеже).
allir — непростое слово, дело в том, что «all», как указывает словарь, пока ошалевший читатель пялится на длинный список разномастных основ, «may be prefixed to almost every adjective and adverb in an intensive sense, very, extremely». Методом научного тыка определяем, что основу ir словари не знают. Но мы уже можем догадываться, что коль скоро перед нами описание страшных разрушений, то, скорее всего, слово allir — наречие, относящееся именно к этим самым разрушениям. Они, очевидно, были настолько ужасны, что словари до сих пор боятся представить себе их размах. Оставим пока это слово. Скорее всего, его точный смысл для нас не важен.
halir — это, возможно, либо существительное в именительном падеже, либо глагол в настоящем времени. Словари эту форму не знают, следовательно, мы охотнее предполагаем, что глагол. Кстати, обращаю внимание: до этого мы сталкивались с глаголами, формы которых оканчивались на «r», но этой «r» предшествовал согласный. А тут у нас окончание непонятно какое: то ли действительно «r», то ли «ir». К несчастью, даже Корсун с Тихомировым нам не помогут, потому что в первом случае идёт явная отсебятина («все люди должны с жизнью расстаться» — это, безусловно, интересная интерпретация словосочетания «разгром поселений», но несколько чересчур вольная, как мне кажется), во втором это слово попросту игнорируется («жилища людские все опустели»). А между тем, у нас кульминационный момент: слово за слово, сейчас нам скажут, кто кого замочил. В англоязычном словаре мы, правда, находим форму hali — «tail». Может быть, окончание «r» в данном случае указывает на творительный падеж: хвостом со страшной силой громить деревни? Ладно, вернёмся к этому слову позже, а пока перейдём к следующему.
munu — это вспомогательный глагол или же глагол в значении «намереваться», «собираться».
Попробуем сложить?
Сразу встаёт вопрос: кто собирается? Уж не Мидгарда ли божественный страж, о котором шла речь в предыдущих строках? Ну… интересный, безусловно, сюжет мог бы получится уже из одного предположения о том, что у Тора был хвост. Но мне кажется, Тор и хвост — это несколько несочетаемые вещи.
С другой стороны, глагол «громить» стоит в недвусмысленном инфинитиве, а значит, и версия о том, что munu — это «собирается», вполне состоятельна. Собирается громить, ага. Хвостом.
Или же сам хвост собирается громить?
Вот за что люблю мифы и не люблю фантастику, так это за то, что ни одному фантасту не придёт в голову написать о мыслящих хвостах. А в мифе это запросто… особенно когда криво переводишь.
Хорошо, можно принять как гипотезу, что в этой строке речь идёт о змее, аллегорически представленном в виде собственного хвоста. Тогда строка будет звучать именно так, как я её записала выше.
Тем не менее, можно подумать, отчего оба переводчика связали разрушение жилищ с действиями Тора, и обратиться к нижним значениям слова «tail». Например, предположить, что
По-моему, этот вариант ничуть не хуже предыдущего. Во всяком случае, он начисто исключает мыслящие хвосты, что вредно, конечно, для фантазии, но полезно для правдоподобия.
Кстати, а почему собирается? Едва ли потому что его ярость под конец уже превратилась в белую горячку. Меня, признаться, смущает этот чёртов инфинитив, который в переводах передан исключительно косвенным образом. «Жилища… опустели» — это и есть эпохальное ryðja? Нет, нет. Я думаю, что связь между Тором и Рудрой гораздо более глубока, чем это кажется на первый взгляд, и подобно тому, как Рудра вполне осознанно, намеренно сокрушает миры, их — осознанно и намеренно — сокрушает и Тор: не считаясь с жертвами, без оглядки на добро и зло. Вот в этом их, Тора и Рудры, огромное сходство. Я думаю так. Меня действительно невероятно смущает инфинитив. Если бы Тор громил нечаянно или в состоянии аффекта, древние исландцы поставили бы глагол в личную форму. Но Тор громит намеренно — в этом суть.
Хотя не менее вероятно, что Тор громит окрестности просто в какой-то хитрой глагольной форме, к примеру, «чинит разгром». В любом случае разгром сей — дело определённо его молота, а вовсе не хвоста Ёрмунганда. И определённо Тор действует не в запале, а вполне сознательно.
Ладно, переходим к следующему стиху.
gengr fet níu Fjörgynjar burr
Мы уже знаем, что gengr — это указатель способности передвигаться на своих двоих. Вот сейчас, нюхом чую, будет про девять шагов.
fet — так и есть, «pace, step».
Кажется, игра уже состоится. Змей-то того… этого, значит. Двумя строками выше, ага. Мы-то, кстати, и не заметили (вот, между прочим, ещё одно свидетельство в пользу того, что змей тут просто на пути попался). Всё-таки допереведём уже до конца.
níu — «nine», натурально.
burr — это поэтическое именование сына.
То есть:
Ага… и где же, спрашивается, «отступление», на котором так настаивала Свириденко? Нет, это не в упрёк Свириденко, ей, наоборот, хвала и осанна: она жила давно, знала мало и исследовала, можно сказать, terra incognita. Но после «отступления», которое она приписала Тору (и которое явно скопировали Корсун и Тихомиров) я, хоть у меня и полон нос соплей, буду принимать апелляции к Свириденко только с оглядкой на словарь.
Ну? У нас остались последние две строки? Ура?
neppr frá naðri níðs ókvíðnum
neppr — возможно, глагол в личной форме. Смотрим словарь. Не угадала. Англоязычный даёт значения «overcome, fainting» и «deadly» со знаком вопроса. Вот именно так: «deadly (?)». Интересно, да? Сейчас, очевидно, будет ещё интересней.
frá — а вот это, нюхом чую, предлог. Так и есть, предлог для дательного падежа. Ну, дательный в древнеисландском, как мы видели выше, вполне может переводиться на русский творительным. Поглядим, что за предлог, по контексту.
naðri — это, поскольку стоит после предлога, наверное, существительное в том самом дательном падеже. Ага, так и есть: naðr (или в женском роде naðra) — «adder, snake».
níðs ókvíðnum — этих форм в словарях нет, поэтому подойдём к вопросу аналитически.
Вначале составим предшествующие слова. Сражённый змеем? Это напрашивается. Но какой же он, позвольте, сражённый, если о змее забыли где-то между вспышкой ярости и разорением окрестностей, а Тор целых девять шагов после сеанса ландшафтного дизайна прошёл? Нет, это явно другое значение, неспроста там, помимо overcome даётся fainting, а dadly, наоборот, не больно-то приветствуется. Я думаю, что правильно будет так:
Ну да, примерно так: обессиленный схваткой со змеем, níðs ókvíðnum. Такой вот финал. Что у переводчиков? «Достоин он славы», утверждает Корсун, и «не посрамившись», добавляет Тихомиров. То есть перед нами так или иначе формы, имеющие отношение к славе или достоинству, чести. На это же указывает и часть слова ókvíðnum — kvíð. Дело в том, что kvíða — это эпическая поэма, баллада, написанная тем же размером, что и «Прорицание вёльвы», а также название некоторых старинных песен. То есть в двух последних словах явно утверждается, что Тор достоин быть воспетым. Этого, по-моему, вполне достаточно.
Обобщаем
Первые три строки нас, в принципе, не интересуют, поскольку в них, кроме эпитетов и сцены появления Тора, ничего не содержится, но ради разминки переведём заодно и их. Итак (для удобства пишу в строку).
Þá kemr inn mæri mögr Hlóðynjar
Þá означает «тогда»; inn — это либо наречие «внутри», «внутрь», «вглубь страны», либо артикль.
Þá kemr — это, по-видимому, устойчивое словосочетание, которое в неизменном виде встречается в «Прорицании вёльвы» пять раз: в строфах 53, 55, 56, 65 и 66, всегда в начале строф. Корсун каждый раз переводит приблизительно одинаково: «тут + глагол наступательного движения в настоящем времени» («приходит», «прилетает» и т.п.). Есть, правда, исключение — строфа 53, которая переведена глаголом в прошедшем времени: «Настало для Хлин новое горе». Но тут я предполагаю, что выражение «Настаёт для Хлин новое горе» переводчику показалось попросту чересчур корявым: во-первых, нерусским, во-вторых, не укладывающимся в поэтический размер. Таким образом, полагаю, kemr — это всё же форма настоящего времени глагола наступательного движения.
При этом во всех строфах, кроме 53, словосочетание расширено: Þá kemr inn. И при этом же только в 53 строфе (то есть там, где отсутствует inn) речь идёт не о субъекте, а о состоянии: «Настало… горе». В остальных случаях «приходит», «приходит», «нисходит» и «прилетает» вполне конкретный субъект. То есть inn — это, я так думаю, артикль.
Поехали дальше.
mögr — это сын, юноша, молодой человек, хотя я бы скорее предположила, что здесь речь идёт просто о младшем члене рода (это иррациональное, я не отрицаю, что мамой Тора была именно Хлодюн). В данном случае это, однако, не принципиально.
mæri — вот прямо в такой форме в словарях не встречается, однако словари знают слово mærr и утверждают, что это «famous, glorious, illustrious», а также «знаменитый, прекрасный». То есть, если принять mæri за форму mærr (а, ориентируясь на контекст, мы вполне можем так и поступить), получится вполне достаточно.
Первые две строки в любом случае звучат так:
Тогда приходит отмеченный славой из рода Хлодюн.
Уже неплохо, да? Думаю, мне удастся перевести весь отрывок и установить, стоит ли тратить время на игру.
Следующие строки:
gengr Óðins sonr við orm vega
Sonr — это «сын»; við — предлог, в зависимости от контекста указывающий на винительный или дательный падеж («против», «в», «при», «на», «с», «о» или «к»). Слово orm в словаре не встречается, но мы находим там слово ormr, которое обозначает змея, а из контекста мы знаем, что Тор выходит биться со змеем, следовательно, мы можем предположить, что orm — это форма ormr (заодно аналитическим порядком выводим, что в винительном падеже часть слов, оканчивающихся на «r», теряет эту самую «r» — возможно, такой вывод нам пригодится в дальнейшем, если только мы вывели правильно). Слово vega, если оно действительно стоит в инфинитиве, означает, если верить Стеблин-Каменскому, глагол «убивать». Правда, англоязычный словарь даёт существенно большее количество значений, среди которых «to attack one, flght against one» отнюдь не самое популярное. К сожалению, мы не знаем не только кому верить, но и вообще не столкнулись ли мы с омонимией. Помогает опять же контекст: есть змей, есть Тор, есть взаимодействие между ними, и не надо быть очень умным, чтобы понять суть этого взаимодействия.
Слово gengr мы находим только в древнеисландско-английском словаре: это «able to walk, fit to walk on». Значит, это именно оно переводится Корсуном как просто «идёт», ну а Тихомировым, судя по всему, вообще никак не переводится, а подразумевается.
Как бы то ни было, а строки должны, очевидно, звучать так:
Одина сын, способный выйти биться против змея.
Как подстрочник сойдёт, но получилось, тем не менее не по-русски. Преобразуем:
Одина сын, способный сразиться со змеем.
Мне кажется, тут главный смысл именно в том, что Тор единственный, кто в силах противостоять змею, а не в том, что он, с учётом предыдущих строк, два раза вышел, поэтому я позволяю себе вольность и делаю ударение на потенции Тора, а не на его действиях (тем более, что действия ещё не и начинались, а вот потенция в мифах — понятие сакральное).
Переходим к следующим двум строкам. Вот в них уже действия:
drepr af móði Miðgarðs véurr
af — это предлог со значением, очевидно, родительного и (при наличии) творительного падежей («с», «от», «из», «по», «из-за»), а также наречие «прочь». О том, как ведут себя существительные с предлогами в древнеисландском, мы уже чуть-чуть начитаны, поэтому для слова móði, которое не встречается в словаре в искомой форме, но к которому со всей очевидностью и относится предлог af, мы выберем начальную форму móðr — «горе», «гнев», «отвага» (изумительное сочетание, очень много говорящее о носителях языка!). Слово drepr словарь тоже не знает, но давайте подумаем: во-первых это глагол (Тор «в гневе» или «отважно» — что делает?), во-вторых, он явно стоит в личной форме (и скорее всего, в настоящем времени, ведь выше мы уже сталкивались с формой kemr и поняли, что именно настоящим временем переводятся глаголы с окончанием «r»). То есть перед нами основа drep. В словаре есть форма drepa, которая, подобно vega, означает «убивать».
Тут у меня очень некстати оборвался интернет, но уже и без интернета понятно, что véurr — это тот самый «страж» или «сторож», о котором упоминают переводчики. Когда интернет появится, я это слово обязательно найду, а пока вот перевод оставшихся строк из первой части эддического «сонета»:
Яростно разит Мидгарда страж.
По-моему, ярость — это именно то, что сочетает и горе, и гнев, и отвагу. Думаю, не будет большого греха, если я, подобно древним исландцам, объединю три в одном.
Промежуточные результаты в ожидании интернета:
1) если перед нами слово, оканчивающееся на «r», значит, мы столкнулись либо с глаголом в настоящем времени, либо с существительным в именительном падеже (не исключены и другие варианты, но нам о них пока ничего не известно);
2) окончание «a» присуще как минимум некоторым глаголам в инфинитиве;
3) окончание «s» присуще как минимум некоторым существительным в родительном падеже (сын Одина — Óðins sonr, страж Мидгарда — Miðgarðs véurr). Вот, кстати, теперь я поняла, почему инстинктивно не захотела переводить mögr Hlóðynjar как «сын Хлодюн»: возможно, мы имеем дело всего лишь с окончанием женского рода («jar»), на что указывает и окончание другого женского имени — Fjörgynjar, но нельзя отрицать и такой вероятности, что, когда мы ведём речь о потомках женщин, то сталкиваемся попросту не с родительным падежом.
А вот и интернет. Итак,
véurr — holy warder.
То есть мы видим даже не просто стража, а божественного стража — это подчёркивается. Иными словами,
Яростно разит божественный Мидгарда страж.
О, как. Продолжаем перевод.
munu halir allir heimstöð ryðja
ryðja. В русскоязычных словарях этого слова нет, и совершенно напрасно, потому что, как мне кажется, оно одно из ключевых. В англоязычном мы его, к счастью, встречаем. Это «(1) to clear, free (land) from trees… (2) to clear, empty… (3) as a law term, to challenge; (4) with preps., r. e-u á e-t, to throw, toss upon». Последнее вряд ли, третье тоже маловероятно. А вот первые два — это «ложь, но в них намёк». Дело в том, что здесь употреблено явно общеиндоевропейское слово, и восходит оно к Рудре, на что указывают и формы, приводимые в словаре: ryð, rudda, ruddr. Вот так, господа мифологи, мы тут, оказывается, имеем дело с хтоническими мотивами, и суть вовсе не в том, что некто творит некие разрушения, а в том, какими словами эти разрушения выражены. Я обязательно вернусь к этой мысли, если игра состоится, но не будем забегать вперёд.
Кстати, обратим внимание, что перед нами инфинитив: это подтверждается и прямо, словарным образом, и косвенно, по окончанию.
heimstöð — это «homestead», правда, словарь даёт другое написание: heim-stöð, но вот это точно не имеет значения. Русскоязычный же словарь знает только слово heimr, «дом», «жилище», «мир», его мы отметим для коллекции (опять-таки подивившись на окончание «r» в именительном падеже).
allir — непростое слово, дело в том, что «all», как указывает словарь, пока ошалевший читатель пялится на длинный список разномастных основ, «may be prefixed to almost every adjective and adverb in an intensive sense, very, extremely». Методом научного тыка определяем, что основу ir словари не знают. Но мы уже можем догадываться, что коль скоро перед нами описание страшных разрушений, то, скорее всего, слово allir — наречие, относящееся именно к этим самым разрушениям. Они, очевидно, были настолько ужасны, что словари до сих пор боятся представить себе их размах. Оставим пока это слово. Скорее всего, его точный смысл для нас не важен.
halir — это, возможно, либо существительное в именительном падеже, либо глагол в настоящем времени. Словари эту форму не знают, следовательно, мы охотнее предполагаем, что глагол. Кстати, обращаю внимание: до этого мы сталкивались с глаголами, формы которых оканчивались на «r», но этой «r» предшествовал согласный. А тут у нас окончание непонятно какое: то ли действительно «r», то ли «ir». К несчастью, даже Корсун с Тихомировым нам не помогут, потому что в первом случае идёт явная отсебятина («все люди должны с жизнью расстаться» — это, безусловно, интересная интерпретация словосочетания «разгром поселений», но несколько чересчур вольная, как мне кажется), во втором это слово попросту игнорируется («жилища людские все опустели»). А между тем, у нас кульминационный момент: слово за слово, сейчас нам скажут, кто кого замочил. В англоязычном словаре мы, правда, находим форму hali — «tail». Может быть, окончание «r» в данном случае указывает на творительный падеж: хвостом со страшной силой громить деревни? Ладно, вернёмся к этому слову позже, а пока перейдём к следующему.
munu — это вспомогательный глагол или же глагол в значении «намереваться», «собираться».
Попробуем сложить?
Собирается хвостом со страшной силой разгромить поселения.
Сразу встаёт вопрос: кто собирается? Уж не Мидгарда ли божественный страж, о котором шла речь в предыдущих строках? Ну… интересный, безусловно, сюжет мог бы получится уже из одного предположения о том, что у Тора был хвост. Но мне кажется, Тор и хвост — это несколько несочетаемые вещи.
С другой стороны, глагол «громить» стоит в недвусмысленном инфинитиве, а значит, и версия о том, что munu — это «собирается», вполне состоятельна. Собирается громить, ага. Хвостом.
Или же сам хвост собирается громить?
Вот за что люблю мифы и не люблю фантастику, так это за то, что ни одному фантасту не придёт в голову написать о мыслящих хвостах. А в мифе это запросто… особенно когда криво переводишь.
Хорошо, можно принять как гипотезу, что в этой строке речь идёт о змее, аллегорически представленном в виде собственного хвоста. Тогда строка будет звучать именно так, как я её записала выше.
Тем не менее, можно подумать, отчего оба переводчика связали разрушение жилищ с действиями Тора, и обратиться к нижним значениям слова «tail». Например, предположить, что
И собирается под конец разгромить со страшной силой поселения.
По-моему, этот вариант ничуть не хуже предыдущего. Во всяком случае, он начисто исключает мыслящие хвосты, что вредно, конечно, для фантазии, но полезно для правдоподобия.
Кстати, а почему собирается? Едва ли потому что его ярость под конец уже превратилась в белую горячку. Меня, признаться, смущает этот чёртов инфинитив, который в переводах передан исключительно косвенным образом. «Жилища… опустели» — это и есть эпохальное ryðja? Нет, нет. Я думаю, что связь между Тором и Рудрой гораздо более глубока, чем это кажется на первый взгляд, и подобно тому, как Рудра вполне осознанно, намеренно сокрушает миры, их — осознанно и намеренно — сокрушает и Тор: не считаясь с жертвами, без оглядки на добро и зло. Вот в этом их, Тора и Рудры, огромное сходство. Я думаю так. Меня действительно невероятно смущает инфинитив. Если бы Тор громил нечаянно или в состоянии аффекта, древние исландцы поставили бы глагол в личную форму. Но Тор громит намеренно — в этом суть.
Хотя не менее вероятно, что Тор громит окрестности просто в какой-то хитрой глагольной форме, к примеру, «чинит разгром». В любом случае разгром сей — дело определённо его молота, а вовсе не хвоста Ёрмунганда. И определённо Тор действует не в запале, а вполне сознательно.
Ладно, переходим к следующему стиху.
gengr fet níu Fjörgynjar burr
Мы уже знаем, что gengr — это указатель способности передвигаться на своих двоих. Вот сейчас, нюхом чую, будет про девять шагов.
fet — так и есть, «pace, step».
Кажется, игра уже состоится. Змей-то того… этого, значит. Двумя строками выше, ага. Мы-то, кстати, и не заметили (вот, между прочим, ещё одно свидетельство в пользу того, что змей тут просто на пути попался). Всё-таки допереведём уже до конца.
níu — «nine», натурально.
burr — это поэтическое именование сына.
То есть:
Был в силах пройти девять шагов рождённый Фьёргюн.
Ага… и где же, спрашивается, «отступление», на котором так настаивала Свириденко? Нет, это не в упрёк Свириденко, ей, наоборот, хвала и осанна: она жила давно, знала мало и исследовала, можно сказать, terra incognita. Но после «отступления», которое она приписала Тору (и которое явно скопировали Корсун и Тихомиров) я, хоть у меня и полон нос соплей, буду принимать апелляции к Свириденко только с оглядкой на словарь.
Ну? У нас остались последние две строки? Ура?
neppr frá naðri níðs ókvíðnum
neppr — возможно, глагол в личной форме. Смотрим словарь. Не угадала. Англоязычный даёт значения «overcome, fainting» и «deadly» со знаком вопроса. Вот именно так: «deadly (?)». Интересно, да? Сейчас, очевидно, будет ещё интересней.
frá — а вот это, нюхом чую, предлог. Так и есть, предлог для дательного падежа. Ну, дательный в древнеисландском, как мы видели выше, вполне может переводиться на русский творительным. Поглядим, что за предлог, по контексту.
naðri — это, поскольку стоит после предлога, наверное, существительное в том самом дательном падеже. Ага, так и есть: naðr (или в женском роде naðra) — «adder, snake».
níðs ókvíðnum — этих форм в словарях нет, поэтому подойдём к вопросу аналитически.
Вначале составим предшествующие слова. Сражённый змеем? Это напрашивается. Но какой же он, позвольте, сражённый, если о змее забыли где-то между вспышкой ярости и разорением окрестностей, а Тор целых девять шагов после сеанса ландшафтного дизайна прошёл? Нет, это явно другое значение, неспроста там, помимо overcome даётся fainting, а dadly, наоборот, не больно-то приветствуется. Я думаю, что правильно будет так:
Обессиленный схваткой со змеем.
Ну да, примерно так: обессиленный схваткой со змеем, níðs ókvíðnum. Такой вот финал. Что у переводчиков? «Достоин он славы», утверждает Корсун, и «не посрамившись», добавляет Тихомиров. То есть перед нами так или иначе формы, имеющие отношение к славе или достоинству, чести. На это же указывает и часть слова ókvíðnum — kvíð. Дело в том, что kvíða — это эпическая поэма, баллада, написанная тем же размером, что и «Прорицание вёльвы», а также название некоторых старинных песен. То есть в двух последних словах явно утверждается, что Тор достоин быть воспетым. Этого, по-моему, вполне достаточно.
Обобщаем
| Подлинник | Типаподстрочник |
| Þá kemr inn mæri mögr Hlóðynjar, gengr Óðins sonr við orm vega, drepr af móði Miðgarðs véurr, munu halir allir heimstöð ryðja; gengr fet níu Fjörgynjar burr neppr frá naðri níðs ókvíðnum. | Тогда приходит отмеченный славой из рода Хлодюн Одина сын, способный сразиться со змеем. Яростно разит божественный Мидгарда страж, наносит под конец ужасный урон поселениям; был в силах пройти девять шагов рождённый Фьёргюн, обессиленный схваткой со змеем, достойный быть воспетым. |
Подводим итог
То есть приходит Тор — вполне такой потентный мужчина в самом расцвете сил, — достойный противник змея, и сражается с этим самым змеем. При этом его ярость настолько сильна, что и после того, как со змеем где-то между делом было покончено, угроза окружающим посёлкам всё ещё сохранялась. Измотанный сражением практически до обморока, Тор оказывается в состоянии пройти ещё девять шагов. Конец фильма.
И никаких «лишь».
И никакого «отступил».
3
А где же смерть?
Напомню, что мы читали 56 «сонет». То есть, наверное, квид. Комментаторы утверждают, что в этих строках говорится о смерти Тора, но у меня лично всего за полдня работы со словарями появились основания сомневаться в этой смерти. Один знак вопроса напротив слова neppr чего стоит. «Всё чудесатее и чудесатее», не правда ли?
Дальше подстрочника пока не потребуется, всё самое интересное в этой главе мы уже узнали. Итак:
То есть приходит Тор — вполне такой потентный мужчина в самом расцвете сил, — достойный противник змея, и сражается с этим самым змеем. При этом его ярость настолько сильна, что и после того, как со змеем где-то между делом было покончено, угроза окружающим посёлкам всё ещё сохранялась. Измотанный сражением практически до обморока, Тор оказывается в состоянии пройти ещё девять шагов. Конец фильма.
И никаких «лишь».
И никакого «отступил».
3
А где же смерть?
Напомню, что мы читали 56 «сонет». То есть, наверное, квид. Комментаторы утверждают, что в этих строках говорится о смерти Тора, но у меня лично всего за полдня работы со словарями появились основания сомневаться в этой смерти. Один знак вопроса напротив слова neppr чего стоит. «Всё чудесатее и чудесатее», не правда ли?
Дальше подстрочника пока не потребуется, всё самое интересное в этой главе мы уже узнали. Итак:
57.
Солнце померкло,
земля тонет в море,
срываются с неба
светлые звезды,
пламя бушует
питателя жизни,
жар нестерпимый
до неба доходит.
58.
Гарм лает громко
у Гнипахеллира,
привязь не выдержит —
вырвется Жадный.
Ей многое ведомо,
все я провижу
судьбы могучих
славных богов.
59.
Видит она:
вздымается снова
из моря земля,
зеленея, как прежде;
падают воды,
орел пролетает,
рыбу из волн
хочет он выловить.
60.
Встречаются асы…
Солнце померкло,
земля тонет в море,
срываются с неба
светлые звезды,
пламя бушует
питателя жизни,
жар нестерпимый
до неба доходит.
58.
Гарм лает громко
у Гнипахеллира,
привязь не выдержит —
вырвется Жадный.
Ей многое ведомо,
все я провижу
судьбы могучих
славных богов.
59.
Видит она:
вздымается снова
из моря земля,
зеленея, как прежде;
падают воды,
орел пролетает,
рыбу из волн
хочет он выловить.
60.
Встречаются асы…
И бла-бла-бла, райское благолепие.
Так что же всё-таки находилось от Тора на расстоянии девяти шагов?
Я лично предполагаю, что на указанном расстоянии располагался некий сакральный объект, взаимодействуя с которым Тор мог привести мир в чувство даже после такого апокалипсиса, каким был Рагнарёк. Как вариант, вместо объекта мог оказаться сакральный дар, обретённый Тором за указанные девять шагов. Последнее, пожалуй, более вероятно (а главное, более интересно, поскольку позволяет проложить между Тором и Рудрой гораздо больше связей, чем кажется даже на второй взгляд). То есть исключать вероятность инициации нельзя, но если Тор её и получил через интересующие нас девять шагов, то в виде далеко не одной лишь смерти.
В общем, поиграть, по-моему, стоит. Интрига пока получается очень небанальная.
Так что же всё-таки находилось от Тора на расстоянии девяти шагов?
Я лично предполагаю, что на указанном расстоянии располагался некий сакральный объект, взаимодействуя с которым Тор мог привести мир в чувство даже после такого апокалипсиса, каким был Рагнарёк. Как вариант, вместо объекта мог оказаться сакральный дар, обретённый Тором за указанные девять шагов. Последнее, пожалуй, более вероятно (а главное, более интересно, поскольку позволяет проложить между Тором и Рудрой гораздо больше связей, чем кажется даже на второй взгляд). То есть исключать вероятность инициации нельзя, но если Тор её и получил через интересующие нас девять шагов, то в виде далеко не одной лишь смерти.
В общем, поиграть, по-моему, стоит. Интрига пока получается очень небанальная.
Комментариев нет:
Отправить комментарий